|
У каждой эпохи свой темп, свой ритм. Однообразный и медленный ход громоздких
старинных часов составляет резкий контраст со стремительным перестуком
современных электронных хронометров. Недаром нам иногда кажется, что в прошлом
время двигалось медленнее, чем сейчас, ведь ценность времени определяется прежде
всего тем содержанием, которым наполняет его человек. Время призывает к
четкости, экономичности, целесообразной организации режима труда и быта – иными
словами, к ритмичности.
Исследование механизмов «живых часов» тесно связано с познанием особенностей
биологического времени.
Биологическое время, как и всякое другое время в истории, природе и
обществе, обладает уникальным свойством необратимости. Есть только «теперь», но
пока еще нет «завтра» и уже нет «вчера»; каждый миг мы уже не те, что были, и
еще не те, что будем некоторое время спустя.
Уже в древности существовали различные мнения относительно природы времени.
«Все течет, все изменяется», – восклицал Гераклит. Напротив, Парменид утверждал,
что время не возникает и не пропадает. Его не было в прошлом и оно не существует
в будущем, ибо оно только в настоящем. «Без перерыва, одно», – заключил он.
Проблемой биологического времени заинтересовались не только биологи. Норберт
Винер, основатель кибернетики, подчеркивал в начале 1960-х годов, что главные
проблемы биологии связаны с организацией биосистемы во времени и пространстве.
Не обошли вниманием эту проблему и поэты, демонстрируя в своих стихах слияние
жизни и творчества с ходом времени.
Время – важнейшее условие жизненных процессов. Значение временных
соотношений особенно ярко проявляется в эволюционном (филогенетическом) и
индивидуальном (онтогенетическом) развитии организмов. Здесь время выступает в
качестве реально действующего фактора. Так, для эволюции первобытного человека
потребовались многие миллионы лет – то есть не только труд, но и время
формировало человека.
Поскольку любой биологический процесс имеет ту или иную продолжительность,
отсчет времени живым организмом приобретает особую значимость. Конечно, масштаб
измерений различен в зависимости от уровня организации живой материи. Если в
эволюционном плане речь идет о миллионах лет, то в онтогенезе (индивидуальном
развитии эволюционного организма) важны дни или годы, а для молекулярного уровня
жизненных процессов основной мерой отсчета будут доли секунды.
По И. П. Павлову, отсчет времени свойствен каждому элементу нервной системы,
и время, текущее вне нас, может стать условным раздражителем. Здесь особое
внимание нужно обратить на развитие и угасание нервных процессов, протекающих с
математической точностью и поэтому способных служить временны2ми ориентирами.
Считается, что восприятие времени обеспечивают конкретные участки правого
полушария головного мозга. Причем «отслеживание» времени осуществляется сразу в
нескольких вариантах и с помощью различных механизмов. Кроме того, мы способны
отсчитывать различные интервалы времени. Например, вряд ли кто в обычной
обстановке может принять минуту за 1 ч, а неделю – за месяц или год.
Чувство времени связано с биоритмологической организацией и исключительно
важно для живых существ при взаимодействии с окружающей средой. Наверное,
важнее, чем даже ориентация в пространстве. Впрочем, рассматривать раздельно
время и пространство нельзя.
Простой пример. Если, столкнувшись с опасностью, мы можем в пространстве
повернуть, скажем, отступить от края пропасти, то во времени этого сделать
невозможно, ибо нельзя не сделать того, что уже сделано, например нельзя в одно
и то же мгновение шагнуть в пропасть и выпрыгнуть из нее. Поэтому, чтобы не
ошибиться в своих действиях во времени, в нашем организме и должны быть его
счетчики – биологические часы.
В процессе эволюции должны были выработаться не только биологические часы,
но и способность предсказания изменений внешней среды. В основе такой
прогностической функции лежит чувство ритма. В самом деле, почему петухи
заливаются «от» и «до», почему пчелы прилетают на цветущее поле точно к моменту
раскрытия бутонов медоносных растений, почему, наконец, эти растения начинают
раскрывать лепестки своих цветов и выделять одурманивающий запах четко в одно и
то же время? Да потому, что ритмы живых существ согласованы с ритмикой природы.
Или почему мы стремимся обедать в одно и то же время? Потому что ритмически
работает наш желудок, другие органы пищеварения, и к моменту приема пищи они
«настраиваются» соответствующим образом: готовят желудочный сок, желчь,
пищеварительные ферменты.
Ритмичность работы организма тесно связана с колебаниями энергетических
процессов, причем это свойство присуще как растениям, так и животным. Отсюда и
универсальность ритмики живого, ее прогностическая направленность. Однако
отдельные особи в силу врожденных причин или случайных обстоятельств по-разному
ощущают время и реагируют на его течение. Иначе говоря, существуют
индивидуальные особенности восприятия временных периодов.
Биологическим ритмом называют равномерное чередование во времени различных
состояний организма, биологических процессов или явлений. Но не всякое
повторяющееся явление может быть названо биоритмом. Биоритм – это
самоподдерживающийся и в определенной мере автономный процесс. Скажем, листья
мимозы складываются при прикосновении к ним руки человека. Биоритм ли это? Нет,
поскольку такое движение не несет в себе ритмичности и вызвано внешней
непериодической (случайной) причиной. Но такое же свертывание листьев
чувствительного к свету растения на ночь и их раскрытие днем под действием
внешнего эволюционно закрепленного фактора – солнечного света – уже биоритм,
поскольку движение листьев может продолжаться некоторое время и без влияния
света, в полной темноте.
Истинными биологическими ритмами являются только те колебания, которые
обнаруживаются и при отсутствии периодических датчиков времени во внешней среде.
Такие ритмы называют эндогенными (от греч. endon – внутри), так как они
возникают под действием внутренних причин. Типичный их пример – ритмы дыхания
человека (16 дыханий в минуту в среднем) и сердцебиения (70 ударов в минуту в
среднем). Если системы обнаруживают периодический характер изменений только в
связи с реакциями на циклически действующие раздражители внешней среды, то это
ритмы экзогенные («экзо» – гр. снаружи, вне). Характерными их примерами служат
многие суточные, многодневные, месячные и годовые циклы в биосфере. Так, процесс
фотосинтеза начинается с восходом Солнца и останавливается с наступлением
темноты.
Экзогенные ритмы не всегда можно отличить от эндогенных. Некоторые истинные
ритмы в постоянных условиях внешней среды при отсутствии датчиков времени
постепенно затухают. Напротив, ритмы, вызванные внешними причинами, и после
устранения этих причин некоторое время продолжают существовать, подобно
эндогенным ритмам.
По длительности периода биоритмы делят на несколько категорий. Названия
ритмов образованы от латинских слов: «цирка» – около; «диес» – день; «ультра» –
сверх, выше; «инфра» – ниже; «септем» – семь; «аннус» – год; «тригинти» –
тридцать и т. д. Частица «цирка» означает, что данная классификационная группа
включает в себя некоторый диапазон частот вблизи того или иного основного
периода. Правильно говорить «циркади-анный ритм», но в биоритмологии чаще
употребляется более короткий простой термин – «циркадный». Наиболее известны и
изучены так называемые циркадные, или околосуточные, биологические ритмы с
периодом в 24 ч. Ярко выражены у некоторых обитателей моря «приливные» ритмы
продолжительностью в среднем 12,8 ч, «лунные» – с периодом 28 дней и
«полулунные» – 14—15 дней. Есть еще «сезонные», или «окологодичные», ритмы,
связанные с обращением нашей планеты вокруг Солнца, например летние, а также
многолетние, обусловленные влиянием соответствующего цикла солнечной активности.
Ученые выделяют ритмы с подобными колебаниями в особую группу так называемых
экологических ритмов, связанных с космическими (астрономическими) причинами.
Если в растительном и животном мире ведущую, а часто и единственную роль играют
такие синхронизаторы ритмов, как чередование освещения, температуры, часы
кормления, и тому подобные, то для человека большое значение имеет трудовая
деятельность, обладающая нередко собственной периодичностью. «Привязка»
собственных циклов к экзогенным (синхронизация) характерна практически для всех
ритмов. Синхронизаторами, или внешними датчиками времени для живых организмов,
могут быть не только геофизические, но и биологические, в том числе
физиологические процессы.
Например, ритмика гормональных изменений, обусловливающих овуляционный цикл,
синхронизирует ритмы активности и настроения женщины. Значит, синхронизаторами
биологических ритмов могут быть не только циклы внешней среды, но и внутренние
факторы.
Замечено, что изоляция от внешних датчиков времени переносится с
затруднениями. У большинства людей в условиях свободно текущего времени, а тем
более в одиночестве возникает ряд отклонений физиологического и психологического
состояния. Наступает так называемая десинхронизация, в частности, нарушается
согласованность между ритмами вегетативных функций, чередование сна и
бодрствования, двигательной активности и стремления к покою и др.
В специальных экспериментах у людей, надолго лишенных естественных датчиков
времени, 24-часовой ритм перестраивается на свободно текущий. Быстрее всего на
новый ритм переходят такие ритмические процессы, как сон, бодрствование,
двигательная активность и поведение; заметно труднее перестраиваются функции
вегетативной нервной системы: так, частота сердечных сокращений и дыхания,
температура тела, работа почек и обмен веществ в большинстве случаев остаются
стабильными даже при длительной изоляции от датчиков времени.
Еще Платон считал, что ритм и гармония особенно трогают душу. Аристотель
также связывал ритм и эмоциональное состояние человека, говоря, что ритм и
мелодия содержат в себе отображение гнева и кротости, мужества и умеренности, а
также нравственных качеств. Все виды искусства своими ритмическими построениями
воздействуют на психическое состояние, впечатляют, вызывают определенные эмоции
и создают соответствующее настроение, стимулируя тем самым развитие творческих
возможностей человека.
Музыкальный ритм есть соразмерность звуков во времени, характеризующаяся
особой их стройностью и последовательностью чередования. Никакая мелодия не
может существовать без ритма.
Мы понимаем музыку как особую ритмическую организацию, которой присущи
благозвучность, выразительность. Именно благодаря ритмическим приемам меняется
рисунок музыки, создаются определенные музыкальные образы. Музыка – истинно
ритмический раздражитель. И ее значение для жизни человека возрастает с каждым
днем.
Музыка воздействует на самочувствие, настроение и, следовательно, на
здоровье человека. Взять хотя бы маршевую музыку, особенно военные марши. Все
они настроены на поднятие боевого духа, размеренность походного шага (120 шагов
в минуту). Совсем по-иному звучат ритмы похоронного марша. Резко отличаются от
них ритмы колыбельных песен: мягкие и протяжные, настраивающие ребенка на сон.
Танец – древнейший вид искусства. Под стук палок и дробные звуки барабана
первобытные люди совершали ритмичные движения головой, туловищем, ногами и
руками. Со временем телодвижения в такт ритмичным звукам превратились в ритуал,
сопровождающий или завершающий каждое значительное событие. Обрастая деталями,
ритуальные движения становились все пластичнее и выразительнее.
Но нас интересуют ритмы искусства не сами по себе, а в связи с
психофизиологической ритмикой труда и жизни.
Трудовые ритмы возникли в процессе осознанного и активного соприкосновения
человека с природой. Люди приспосабливались к циклам окружающей среды, к ритмам
собственного организма, чтобы меньше уставать. Недаром великий Гете говорил, что
ритм усиливает связи человека с действительностью. Чтобы уловить поэтический или
музыкальный ритм, необходимы движения или двигательные ощущения. Как тут не
вспомнить знаменитое высказывание великого русского физиолога И. М. Сеченова:
«Все бесконечное разнообразие внешних проявлений мозговой деятельности сводится
окончательно к одному лишь явлению – ритмичному движению. Смеется ли ребенок при
виде игрушки, улыбается ли Гарибальди, когда его гонят за излишнюю любовь к
родине, дрожит ли девушка при первой мысли о любви, создает ли Ньютон мировые
законы и пишет их на бумаге – везде окончательным фактом является мышечное
движение».
Хорошо согласуются ритмы художественной речи и дыхания, характер которых в
свою очередь обусловлен эмоциональным состоянием человека. Это прекрасно знают
ораторы, лекторы, чтецы стихов и певцы. Даже писатель, строя фразу, вкладывает в
нее ту напряженность и структуру слова, которая наилучшим образом отражает
ритмику событий. Флобер говорил, что плохо написанная фраза стесняет грудь,
мешает биению сердца; что хороша та фраза, которая отвечает ритму дыхания.
Есть ли прямые или хотя бы косвенные свидетельства зависимости ритма
поэтических произведений от биоритмов?
Индивидуальность ритмической организации личности автора (психики и свойств
характера), по-видимому, накладывает свой отпечаток на ритмическую структуру
создаваемых им произведений. Вот, например, особенности работы двух
современников – В. Маяковского и С. Есенина. Контраст в построении их
поэтической речи может быть связан не только с характером социального
мировоззрения, деталями биографии этих поэтов, но и с ритмическим настроем
личности каждого из них.
Даже скудные сведения об организации поэтической работы Маяковского и
Есенина говорят, что их хронологические особенности могли наложить
соответствующий отпечаток на структуру и ритм стиха. Маяковский любил «делать»
свои стихи днем, во время ходьбы, подчиняя их ритм ритму марша, тогда как Есенин
обычно творил в одиночестве, нередко ночью. Современники, близко знавшие поэта,
недоумевали, когда он успевал работать.
Ночные мотивы появились уже в стихах раннего Есенина, и эту особенность
творчества нельзя не связать с последующим неблагоприятным течением жизни поэта.
Сергей Александрович был типичным представителем «вечернего» типа биоритмиков –
«сов». А вот Владимир Владимирович больше подходил к «жаворонкам».
Существует понятие «единица стихотворного ритма». Эта единица диктуется
психофизиологическим восприятием звука. Эксперименты показали, что когда период
оказывается короче 0,1 с, то слух не фиксирует повторов, речевой поток кажется
непрерывным. При величине, превышающей 10 с, периодичность также теряется.
Следовательно, в диапазоне между этими показателями и лежит единица
стихотворного ритма – стихотворная строка. Время произнесения каждой строки
обычно не превышает 5 с, что оптимально для восприятия смысла и гармонии слов
нашим слухом, нашим сознанием.
Сущность ритма – упорядоченность во времени ритмичных форм движения. Однако
изучение аномалий ритма, например аритмии сердца, дает нам для понимания его
природы не меньше, чем изучение самих ритмических состояний. Исследователи
утверждают, что люди по-разному воспринимают один и тот же ритм. Он может быть и
безжизненно монотонным, и сигналом для тончайших переживаний, стимулом
эмоциональных реакций, и одним из организующих моментов творческого процесса.
Подчас мы воспринимаем нарушение ритма исключительно остро, что свидетельствует
о глубокой связи психоэмоциональной структуры личности с ритмикой окружающей
среды.
Как вздрагиваем мы иногда, услышав резкий звонок или настойчивый стук в
дверь! Тот же неожиданный звонок или стук, но в другом ритме, в иной
«тональности», не производит на нас такого неприятного впечатления. Речь в
данном случае идет не о громкости звонка или стука. Стук может быть даже не
громким, а осторожным, вкрадчивым, но он будит тревогу. И в основе этого скорее
не ритм, а аритмичность. Именно негармоничность звука настораживает, заставляет
нас ожидать чего-то непредвиденного. Такие внешние раздражители вызывают ошибку,
сбой ритмического настроения психики и других биоритмических структур.
|